Если кто-то из ваших близких или знакомых переживает сейчас потерю родного человека, и в этой семье есть ребенок, покажите, пожалуйста, им этот текст. Это очень важно знать.
▪Самая большая ошибка
Часто в семьях совершают большую ошибку, когда не хотят расстраивать ребенка и тему ушедшего человека табуируют. Мы не вспоминаем, не говорим, не достаем фотографии, не смотрим видеозаписи − только чтобы ребенка не травмировать. Это очень неправильная тактика, потому что ребенок все равно переживает горе, но остается один на один с ним. Он не получает поддержки близких в проживании горя.
Именно это часто происходит в семьях бабушек-опекунов, когда ребенок потерял родителей и остался с бабушкой. Она сама не справляется, горевать толком не может, заморозила в себе все, запретила в себе все, зубы стиснула — и так живет. И ребенка бережет (в ее понимании) тем, что не говорит с ним о маме или папе, которых он потерял.
На самом деле это ничем не помогает. Ребенок вынужден справляться со своей эмоционально-психической болью совершенно один, без поддержки. Он не может ни у кого поплакать на руках, он не может ни с кем про это поговорить. Он должен справляться сам, и дети часто не справляются, они застревают в этих стадиях, находясь в разрушительном по сути состоянии.
Понятно, мы надеемся, что детям не придется все это переживать в течение детства, это все никогда не хорошо и не правильно. Но никто не застрахован от утрат, и важно, если такое случается в семье, чтобы ребенок не оставался один со своими чувствами, чтобы его маска спокойствия, которую выдает психическая защита, не вводила взрослого в заблуждение, будто бы он все забыл, ничего не понимает, и ему ничего не надо.
Важно, чтобы взрослые могли говорить о своих чувствах при ребенке, чтобы тема ушедшего человека не была табуирована, чтобы ребенок имел доступ к семейным ритуалам горевания – таким, как поминки, посещение кладбища. Чтобы он мог вместе с семьей это проживать. Это способ прожить все эти стадии и прийти к принятию.
В среднем у ребенка, как и у взрослого человека, если нет застревания, все стадии проходят примерно за год. Если происходит застревание на какой-то стадии, то оно может быть очень долгим, сколь угодно долгим. Если человек не получает помощи в проживании, если ему не с кем поделиться, если он полностью один, то он может застревать на годы в гневе или, допустим, в вине.
▪Детское горе ничуть не менее серьезно, чем взрослое
Если уж так случилось, что ваш ребенок переживает потерю, помогайте ему в этом, позвольте ему быть в контакте со своими чувствами, чтоб он двигался по этим стадиям. Засунуть голову в песок – неправильная стратегия.
Мне приходилось работать с взрослыми людьми, которые в детстве пережили потерю родителя, осложненную какими-то обстоятельствами, − у кого-то это была наркомания, у кого-то суицид и т.д. И родственникам, с которыми они остались, казалось, что это ужасно для ребенка − знать, понимать, лучше ничего не говорить. Ребенка после утраты близкого человека отправляли куда-то к родственникам, там его развлекали, отвлекали, полностью исключив в разговорах с ним тему утраты.
Но представьте – у ребенка была мама, и потом ее нет, или был папа, и он куда-то исчез, и с ребенком никто даже не говорит об этом. А если он начинает задавать какие-то вопросы, то все переводят разговор на другое: «Птичка полетела!» или «Пойдем мороженое куплю!» И потом эти дети, став взрослыми, находятся в очень тяжелом состоянии. Они обращаются к специалистам с тем, что не чувствуют себя живыми, не имеют контакта с жизнью, у них нет полноты эмоций, они не чувствуют своего внутреннего ребенка, он не доставляет им радости, они не понимают его чувств.
Человека вынудили заморозиться, и он в этом замороженном состоянии живет. Одна женщина, которая в восемь лет потеряла мать (мама ее любила, заботилась о ней) рассказывала: «У меня странное состояние, как будто у меня никогда и не было мамы». Притом что мама у нее была восемь лет − а это немалый срок.
▪Как говорить с ребенком об утрате?
Вот мой такой призыв к вам. Если вдруг, не дай, конечно, боже, в жизни вашего ребенка такое случится – не оставляйте его, не отсекайте его от себя эмоционально, проживайте вместе, помогайте ему переживать. Если нет поддержки, сможет ли ребенок это все пережить − неизвестно, потому что опять-таки всегда есть фактор большей или меньшей силы самого ребенка и каких-то других обстоятельств. Человек в такой ситуации не должен оставаться без поддержки.
В каком направлении может происходить разговор с ребенком о его умершей маме? Просто надо говорить все, что угодно, рассказывать про нее, смотреть фотографии, делиться воспоминаниями – что вы сами помните. Спрашивать, помогать формулировать чувства: ты тоскуешь, ты скучаешь, ты злишься на то, что так получилось, ты чувствуешь себя виноватым. Называть его чувства, чтобы он мог иметь к ним доступ и в конечном итоге получить доступ к главному своему переживанию. А не закрываться протестом, виной, болезнями и так далее.
Если чувствуете, что недостаточно контакта, понимания, можно обратиться за консультацией к психологу. Но на самом деле тут особо не нужен никакой психолог, лучше всего, если рядом с ребенком близкие люди – те, у кого с ним есть доверительные, теплые отношения. Лучший способ поддержать – прежде всего показать пример того, как ты сам проживаешь горе, как чувствуешь его, не боишься быть в контакте со своими чувствами, не бежишь от них (если это близкий вам родственник).
Людмила Петрановская
